Коми-Пермяцкий окружной государственный архив

В связи со знаменательной датой сотрудники архива побывали в гостях у живого свидетеля тех времён, у участницы событий блокады Ленинграда, ныне жительницы г. Кудымкара Клавдии Павловны Коноваловой.

Клавдия Павловна любезно согласилась дать небольшое интервью и поделилась своими воспоминаниями о своей семье, о страшных днях начала войны, о жизни в условиях блокады и в эвакуации.

Интервью было записано на диктофон. После расшифровки оно пополнит архивный фонд-коллекцию воспоминаний участников Великой Отечественной войны Р-243. А пока приводим фрагменты расшифровки этого интервью:
Сегодня 18 января 2019 года. Мы находимся в гостях у Коноваловой Клавдии Павловны, жительницы блокадного Ленинграда, а ныне жительницы города Кудымкара Пермского края.

- Здравствуйте, Клавдия Павловна! Расскажите, пожалуйста, кратко о себе. Как Вас зовут,  где Вы родились, когда, кто были Ваши родители.

- Я родилась в 80 километрах от Ленинграда. Родителя у меня: мама умерла рано, в 33-м году, мне был год и 4 месяца, и мы жили с бабушкой. Рождественская Мария Дмитриевна. Это моя девичья фамилия. Жили… Дедушка уже на пенсии был в то время, а папа работал начальником отделения связи. […]

Мы жили… Война началась 22 июня, мы жили вот в Калище, под Ленинградом. У нас была станция Калищи Ораниенбаумского (потом уже Ломоносовский район) района Ленинградской области. А потом, значит, началась война, и нас только эвакуировали…

Блокада началась 8 сентября 41-го года у нас, там, в нашей местности. Фронт был в 6 километрах от нас. Приходилось спать в одежде. Была землянка. Почти у каждого дома были сделаны землянки в три наката, как говорят. Вот. Но бабушка говорила: «Что будет, то и будет». Больше находились в помещении, в одежде спали. Окна заклеены были, газетой закрыты, в темноте. А потом вот начался голод этот…

А мы ещё, знаете, когда началась война, у нас бабушка, у неё подруга была, родственники в Ленинграде были, и вот они, бабушка моя - меня, и тётя Варя, бабушка Варя, своих внуков взяли нас и увезли в Ленинград спасаться от бомбёжки. И мы, знаете, только вернулись. Хорошо, что последняя электричка шла, и папа нам позвонил, что можете не вернуться, там остаться. И вот мы с последней электричкой вернулись. Хорошо, что хоть не в самом Ленинграде. Там вообще…Здесь хоть родственники все были…

- Давайте будем вспоминать по порядку, шаг за шагом. Вы помните тот день, когда узнали, что началась война?

- Знаете что… У нас было лето очень жаркое. Мы всё на речку ходили, купались. И вот когда началась война, бабушка взяла меня… Стали бомбить, у нас в Калищах. Она взяла меня за руку, и мы к старой деревне, другой, побежали туда. Знаете, растерялись. И под мостом мы находились, прятались. Потом вернулись, и мы вот жили… Войну мы перенесли в Калищах, а в 42-м году фронт был близко […], в 6 километрах, и нас должны были эвакуировать. Нас подготовили, что по 50 килограмм на человека брать. 42-й год - мне уже было 10, сестре - 15, а Женечке - годик. Младшей сестре. А папу на фронт забрали.

[…]

- Вы говорили, что стали свидетельницей первых дней войны, когда увидели боевые действия. Вы видели вражеских солдат? Самолёты? Нашу армию?

- Самолёты видели. Но вражеских солдат - нет. Говорили, уже после войны, что здесь ещё оставалось , видимо… Не тюрьма или что-то…Но там сидели эти… немцы.

- Лагерь для военнопленных?

- Да, военнопленные. Вот. […]

- Бомбили самолёты или был артиллерийский обстрел?

- Самолёты. Самолёты только. А так вот не было, чтобы немцы здесь были.

[…]

- В Вашем населённом пункте наши войска были?

- В нашем даже… Мы жили при почте. При почте была квартира наша. Папа работал начальником. Вот. И я помню, что, видимо, были разведчики. У нас жили. Потому что то уходили, то потом приходили они. Это Нина говорила, что это разведчики наши. Наши разведчики.

- Клавдия Павловна, Вы можете вспомнить Ваши личные ощущения, когда началась война. Что Вы ощущали, что чувствовали? Вам было страшно, Вы испытывали ужас?

- Знаете, сначала было страшно. А потом мы уже привыкли. Бомбёжка шла. Знали, которые наши летят самолёты, которые - немецкие самолёты.

[…] Хлеб давали по 125 грамм. А у нас запасов никаких не было. Знаете, бабушка перенесла войну, вернее голод в 33-м году, и что удивительно, вот я это всё вспоминаю, что она сушила картофельную шелуху. Она не выбрасывала. Она сушила, и у нас на чердаке был сундук. Большой сундук и эта шелуха. А потом, вот стала теперь вспоминать, что она каждый год её сушила…

[…]

Как бы вот бабушка у меня была настолько умница. Девочки приходили к нам, и мы только говорили… Чугунка стояла… Грелись и всегда говорили: «Вот было бы за 5 километров буханка хлеба, мы бы побежали. Хоть и не могли, но побежали. Вот хотелось кушать.

[…]

Нас ведь эвакуировали. Я вам говорила, что эвакуировали в Омскую область, в село Головырино.

- Это когда было? В каком году эвакуировали?

- Это было в 42-м году. Это был где-то июль или август месяц. И нас эвакуировали. Сначала везли на барже по Ладожскому озеру, а потом, значит, в товарняке. Вот знаете, никаких там ни скамеек, ничего. Женечке - годик. Это в 42-м. Годик. С 41-го года она. Вот солома положена. И вот мы все… Вот мама - она как-то… А взять можно 50 килограмм… Что можно взять? […] Это было мне 10, ей (старшей сестре) - 15, Женечке (младшей сестре) - годик.

И вот так вот добрались мы туда, в Омскую область. И жили на квартире. А приехали - ничего ведь нету. И вот мама что набрала с собой одежду, она необходимое оставила, а остальное - ходила картошку меняла. На картошку. Или капусту. Чтобы нас прокормить. А потом она сначала работала в колхозе, веяла зерно. И, знаете что, как-то женщины эти, которые с нами приехали с Ленинграда, стали понемножку брать вот это зерно. И хорошо, что маме вот подсказали, что будут сегодня проверять. Мама, не помню куда, в общем спрятала… А так, садили за горсть зерна. Многих посадили. […]

- В эвакуации сильно голодали?

- Сначала, конечно, очень тяжело было. А потом всё-таки мама у нас была хозяйственная. Мама-то родная, она знаете… Интеллигент. Она работала на почте. Вот. Называли делопроизводителем. А эта мама - она в лесу работала раньше, в Калище когда жили. Так она, знаете, она ведь купила корову. Сначала телёнка, потом корова стала. Вот. И мы вот этим спасались. И потом она устроилась в пекарню. А там Журавская Ольга Александровна работала заведующей. Она говорит: «Не воруйте. Но кусочек хлеба я вам дам». И вот она давала понемножку. Они там в этой пекарне изготовляли этот хлеб. Дежи такие большие, - я даже это помню. Ездила, бывала. Вот, а потом папа в 45-м году вернулся с фронта. И снова нас… На родину уехали. Опять на родину. […]

- Клавдия Павловна, скажите, пожалуйста, как Вы узнали, что всё, Победа?

- Мы были в Омской области, жили. Радио не было. […] Почта всё-таки работала: сказали, что победа. Мы настолько были рады этому, что мы обратно вернёмся домой. Это столько было радости… А чтобы очень это видеть… Потому что было очень много и слёз в это время. Потому что кто-то потерял своих родных, кто… […] Радость - это только то, что обратно вернёмся домой. […] Но и то, папа когда приехал, у нас уже здесь была корова, мы уже жили неплохо. И поэтому мы с мамой не очень хотели ехать обратно. Потому что опять голодать....

Кроме своих воспоминаний Клавдия Павловна предоставила архиву для копирования личные фотографии и исследовательскую работу Натальи Мизёвой 2010 года «Время, человек, судьба», где подробно представлена биография Клавдии Павловны.

Выражаем признательность и благодарность Клавдии Павловне за уделённое для интервью время и предоставленные материалы из личного архива!

P.S.  В честь знаменательной даты 75-летия со дня снятия блокады Ленинграда предлагаем также ознакомиться с небольшой подборкой документов из фондов окружного архива в рубрике «Находки архивиста» (Подборка №26 от 24.01.2019), которые содержат сведения об эвакуированных в годы Великой Отечественной войны в Коми округ жителях г. Ленинграда и Ленинградской области.